Август 17th, 2010 
В воскресенье, пребывая на экскурсии в Мире (Не Ликийском, а нашем белорусском), зашли в местный костел. Попали как раз на проповедь, которая оказалась столь зажигательной, что один из нашей компании даже почесал затылок: «Не перейти ли мне в католичество?». Видимо, брат не много слышал православных батюшек, среди которых весьма даже нередко попадаются любители проповеди в стиле «и о том, и о сем, побалагурим, помолимся, а потом опять нальем». Не думал, что это так эффективно.. Но сейчас не об этом…
Дело в том, что проповедь была на русском языке. Это редкость. По крайней мере, я лично слышал такое впервые. В основном в Беларуси на белорусском, иногда на польском. Или наоборот — по мере продвижения на запад, ближе к польским границам. В данном случае мы к ним и приблизились. Можно было ожидать польскую службу и польскую проповедь. Да, служба была на польском, но почему тогда проповедь на русском? Если местным прихожанам ближе польский, то все должно было бы вроде быть на польском. Если на русском — все на русском. А тут какое-то довольно странное сочетание, которое контрастно подчеркивалось периодическими прерываниями русской речи польскими молитвенными воззваниями.
И я понял… Польский это привычный литургийный язык. Пусть непонятный, но сакральный. Так вот и мы держимся за церковно-славянский. Но мы, разумеется, оправдываем себя, что это особый, специальный, намоленный язык, употребляемый только для богослужения. Но вот здесь люди по той же аналогии применяют польский, хотя это язык обычный, живой, бытовой и вовсе не специально литургийный. Все это подсказывает, что совсем не по тем причинам мы держимся за церковно-славянский. Какой-то другой психический механизм. Может просто даже привычно, что непонятно — особая такая заклинательная аура. А еще культурная идентификация. И не при чем тут поэзия и «намоленность».
Archive for Август, 2010
Увидел у католиков, подумал о своем
Помогите вспомнить
Была опубликована несколько лет назад такая довольно скандальная повесть, автор — вдова известного священника, описывающая свою личную жизнь и отчасти церковную Санкт-Петербурга где-то 70-х годов. . Ее муж работал переводчиком в аппарате ОВЦС под руководством тогда еще совсем молодого, но подающего надежды епископа (понятно, что Кирилла, но имена и фамилии изменены). Повесть вызввала волну возмущений. В частности, помню, архимандрит Августин (Никитин) написал, что вдова пляшет на могиле мужа.
Не помню ни фамилию автора, на название повести, ни в каком журнале была опубликована.
Кем мы уполномочены?
С какой стати мы что-то требуем друг от друга, "сортируем" людей по степени их греховности, "отсеиваем", требуем исправлений и все прочее прочее? От чьего имени? От имени Церкви? Но с чего мы взяли, что мжеим говорить от ее имени? Уверен ли мы хотя бы, что мы не то что выступать можем от ее имени, а что вообще в ее ограде по причине самоотлучения из-за тех же грехов? И то, в чем мы есть, Церковь ли?
Простите меня, люди. Я впал в доктринерство. Сам же на самом деле ничтожен.
Какие у нас приоритеты?
То, что я говорил в недавнем посте о добрачных связях, касается, в основном, людей только-только приходящих в Церковь. Проблема в том, чтобы с порга не оттолкнуть…
А вот что касается "воцерковленных"…. Или, лучше сказать, сознательных христиан. Вот пишут в одном из комментариев:
"И если всех в кучу не венчанных и не женатых, разведенных, не бывших в браке, но любящих друг друга и занимающихся сексом, не любящих и занимающихся) сложить — то кого ж тогда исповедовать? Единицы останутся) Часто бывает, что вроде и один из пары относительно воцерковлен, а другой враждебен и ничем его не переубедить, что ж тогда тоже не исповедовать?"
И вот возникает вопрос… Что для нас вера и Церковь? Просто приложение к "настоящей" жизни? То есть мы сначала включаем жиичто житейские критерии (типа нравится-не нравится и т. д.) и только потом думаем, как это примирить с нашей верой. а ведь христианин, сознательный христианин, вообще не должен рассматривать возможность брака с неверующим. Кто-нибудь думает об этом? Или это вообще дремучий архаизм?
Актуальный праздник
В этом году как раз актуальный как нельзя. Именно в России в эти смертельно-жаркие дни. Как понимаю, именно усиливающийся в пик жаркого лета мор и стал поводом для установления праздника Изнесения Древ Креста Господня. Можно было бы в этот день особенно помолиться о спасении от жары. Интересно, догадался ли кто-нибудь. По крайней мере, стенгазета Правмира этот праздник проигнорировала вовсе.
Опять об этих добрачных связях
Тема настолько популярная и, соответственно, истрепанная, что уже и не ожидаешь от обсуждения какого-то толка.
Сегодня разговаривал в церкви с одной девушкой. Хорошая такая «новоначальная» девушка — с одной стороны, явно не развращенная и тоскующая по чистой жизни, а с другой — без затаенного церковного лицемерия.
И вот выясняется, что у девушки есть парень, с которым отношения дошли до известного уровня. Да, она понимает, что это грех, но совершенно не может представить, чтобы хоть какой-то современный молодой человек остановился на уровне невинных поцелуев и держанием за ручки. Где такого найти? Она бы с радостью. Ей самой это совсем не нужно. Но, говорит, если поставить такое условие, тебя просто не поймут.
Попробовал объяснять, но сам чувствовал — слова мои как-то далеки от жизни. Вроде бы все правильно, но девушка, если послушает, может и правда остаться одна. Конечно, ничего плохого в том, чтобы во имя целомудрия и святости остаться одной, но это должен быть сознательный выбор, а не ловушка — погоди, мол, это все недостойные, а достойный оценит твою чистоту. А «достойный» раз и не пришел.
Мне вообще интересно, может я не в курсе, действительно ли сейчас столь неотвратим интим до брака? При этом, как в данном случае, вовсе не в результате бурных чувств или страсти, а просто по-другому как-то и не представляется?
Не с этим ли связана нарастающая популярность «гражданских браков», с которыми церкви рано или поздно придется что-то делать? А то, что придется, я просто уверен. По крайней мере, все менее уловима грань между «законным» и «незаконным». Неужели упрямо так и будем ориентироваться на штамп о «гражданском состоянии»? Когда-то я был уверен, что «гражданские браки» это прямое следствие растущей половой распущенности, а потому не сомневался, что единственный верный ответ церкви — этому явлению противостоять. Сейчас же я в этом не уверен. Быть может, это просто результат личностной эмансипации в современном обществе… Когда-то Церковь вынуждена была считаться с римским правом и даже брать во многих вопросах его за основу. Не настало ли время считаться с новым этапом гражданского права?
UPD: Здесь ведь такая еще проблема. Формально у человека, живущего в блуду, нельзя принять даже исповедь. Получается, что человеку только-только переступившему порог церкви предъявляются довольно весомые требования только для того, чтобы он хотя бы смог переступить этот порог.
Про яйца в профиль и анфас
Говорят тут про какие-то яйца, что мол, одни и те же они, только одни в профиль, а другие в анфас…
Нет, яйца все же разные, причем кардинально. Одно дело, когда яйца куриные, пусть и тухлые… Ну обстреливают ими, не скажешь, что приятно, но и не без пользы — мобилизует и спать не дает.
А есть еще яйца свои.. ну совсем свои… вот если они тухлые, тогда дело гораздо хуже. Как минимум, бесплодие.
Так где же все-таки патриарх?
Вроде бы после долгих поисков обнаружились было следы в сообщении на белорусском портале. Но потом оказалось, что несколько поспешили они. Согласно Патриархии. Ру на празднованиях Смоленской иконе его все же не было.
Касательно предыдущей записи
О том же «Жадном монахе«.
Там общий такой штамп проскакивает, исходящий вроде бы от правильной установки, что богатство это не сами вещи, а отношение к ним. В рассказе монах Герасим, пожалевший о потерянных четках представляется большим «стяжателем», чем монах Пахомий, с отказавшийся от всего своего добра. Обычно, говорят, что стяжатель это тот, кто «прилепился» сердцем… Вроде оно так.. но все же.. и не так. Обычно богатство это власть, честолюбие, тщеславие, в лучшем случае — защита, страховка от «черного дня». Ничего этого нет у человека, «прилепившегося» к какой-то безделушке. Она может быть просто знаком для него, вещью, связанной с какими-то воспоминаниями. Вот эти же четки в рассказе — как память о святом старце, от кот рого они достались. Может это и плохо «заморачиваться» любой вещью даже под самым благовидным предлогом, но, согласитесь, это совсем-совсем не то. Вещь ценна только для этого человека, привязанность к ней со стороны выглядит даже глупостью. Здесь и в помине нет того уважения, заискивания, боязни, зависти, что сопровождает богатого человека. Богатому как раз вещи-то и не нужны. Сегодня, благодаря, допустим, новому Мерседесу, «крутому» айфону, чего там еще, не знаю, он превозносится над другими. Завтра устарел Мерседес, айфон подешевел и стал общедоступен, и все это безжалостно выбрасывается и забывается, а внимание переключается на другие уже до поры до времени «богатые вещи».
А вообще-то есть еще и такое у монахов, как обет нестяжания. Не может монах иметь своего, и все тут. Бывают исключения. Бывали и святые, что мылись в женской бане чувствовали себя, как «бревно среди поленьев». Но никто же не предлагает это в качестве общеполезного аскетического упражнения…
О жадном монахе замолвите слово
Повелось в последнее время любостяжение клириков всячески оправдывать. Мол, чуть ли не подвиг у них такой. На крутых тачках ездят? Часики дорогие носят? Так это ж они не для себя, а для нас стараются. Вынуждены. понимаешь, подарки принимать. И чтоб не обидеть, пользоваться. а им самим это, думаете, надо? Да не в жись. Одни неприятности. Ну разве что для сокрытия аскетического образа жизни и стяжания венцов через несправедливое поношение от завистников. Так что, ежели видишь батюшку роскошествующего, то знай — наверняка, святой человек, по скромности подвиги скрывающий. А бессребренники эти на самом деле, яко кащеи, над барахлишком мелким своим только и чахнущие. Вот уже в соответствии со спросом и соответствующая «агиография» художественная пошла.
Но вот даже чисто по материалам опуса у меня вопросы. Чего это вдруг машина «такая красивая» в большом монастыре нужна, а в маленьком да дальнем ни к чему? Разве не убеждают нас, что машина батюшке только и нужна, что как средство мобильного передвжения? Ан нет, оказывается для того, чтобы ав большом монастыре красоваться. Для сокрытия истинного аскетизма, конечно. А келью отцу Варсанофию болящему отдайте, но только теперь, когда мне самому не нужна. Вот уж действительно, как не прячься, лукавый, а хоть копытцем да выдаст себя:)