тем больше убеждаюсь в его необоснованности.
Ведь все иконопочитание основывается на реальности Воплощения. Как пишет, например, Успенский:
«Если в Ветхом Завете непосредственное Божественное Откровение людям осуществлялось в слове, то в Новом Завете оно осуществляется и в слове, и в образе, ибо Невидимый стал видим, Неописуемый сделался описуемым. Теперь Бог открывается людям не только в слове, через посредство пророков: Он Сам является им в Лице воплощенного Слова, Он «пребывает с людьми»». То есть если раньше «Бога не видел никто никогда», то теперь Он «Себя явил», а потому стало возможным и ихображение Его. И не только возможноь, но и необходимо. Вот, например, что пишет по этому поводу В. М. Лурье в «Истории византийской философии» :
Апологеты иконопочитания изначально настаивали на том, что отрицание иконы, то есть отрицание возможности изобразить воплощение Логоса, равнозначно отрицанию самого воплощения. В IX веке мы находим еще более решительные формулировки:
Если бы достаточно было только одно созерцание Его в уме, тогда в этом же смысле достаточно было бы Ему и прийти к нам; но в таком случае видимость и обман были бы в том, что Он совершил, пришедши не в теле, а равно и в Его невинных, подобных нашим, страданиях. (Феодор Студит, Антирритика I, 7
При этом автор тут же говорит замчает:
Из подобных высказываний становится ясно, почему аскетическое учение об «умной», лишенной всяких образов молитве никак не препятствует иконопочитанию: иконы нужны вовсе не для того, чтобы воображать их себе при молитве, а как доказательство реальности—то есть существования за пределами нашего ума и воображения—самого факта воплощения Логоса. Если недостаточно было бы лишь созерцать Логос в своем уме, то после реального Его воплощения Он тоже должен быть созерцаем плотскими очами.
То бишь, попросту говоря, чтоб периодически пробуждаясь от «лишенной образов» молитвы или просто пробуждаясь после сна, глянуь на икону: ага, и правда, Он воплотился, это не сон, я Его вижу на картинке, а потому Он был между людей, а то так бы я забыл. Спасибо изображению». Не знаю как кому, но для меня картинка все же не аргумент. Во-первых, мало ли что можно нарисовать. Во-вторых, почему без иконы я должен забыть о реальности факта Воплощения?
Интересно, что после всего этого следует невинное такое добавление:
Кроме того иконы нужны как и всякая святыня, как всякое место особенного присутствия Божия. Поэтому иконопочитатели продолжают тему реальности присутствия божества в церковных символах.
Так что же все-таки икона больше: свидетельство «факта воплощения» или «место особенного присутствия Божия»? Это что же, «молитва, лишенная образов» не нуждается в присутствии Божием?
Как бы там ни было, но как-то вдруг от иконы как, грубо говоря, факта в соседней комнате переходим к иконе, в которой уже пребывает Бог в Своих энергиях, и, как оказывается, уже именно поэтому она нужна и необходима.
Мы уже, оказывается, не можем без изображений и того, что никогда не видели и видеть не можем. Например, изображений ангелов. По этому поводу такие слова:
в IX веке пришлось дополнительно объяснять, каким же образом на иконах могут быть изображены такие существа, которые внешнего вида не имеют (и термин «характир» в обычном смысле к ним быть приложен не может)—ангелы. (Ср. выше, раздел 2.2.2). Этой проблеме патриарх Никифор посвящает небольшой трактат «О херувимах»…
В трактате «О херувимах» патриарх выделяет особый род образов, которые не имеют тождества с прототипом ни по природе (в отличие от Евхаристии), ни по ипостаси (в отличие от икон Христа и святых), а только по энергии.—У тех образов херувимов, которые воздвиг Моисей, были энергии настоящих херувимов, то есть через них действовали настоящие херувимы. Точно так же ангелы действуют через иконы ангелов, хотя ипостась ангела и не может быть изображена на иконе. Разнообразные изображения ангелов на христианских иконах—не только в человеческом облике, но и в виде животных, огненных колес и т. д.—все одинаково условны.
Постойте. Но почему тогда не практиковалось иконопочитание при Ветхом Завете? Почему нельзя изобразить невидимого Бога, если в принципе можно изобразить невидимых ангелов, и, как оказывается, вовсе и не обязательно тождество с изображением ни по природе, ни по ипостаси? Может тогда наиболее адекватной иконой будет «Черный квадрат» Малевича, который дает полную свободу отождествления с любыой природой и любой ипостасью и в котором можно себе вообразить какой угодно источник каких угодно энергий?
Мда… А меня всегда преследовал вопрос, когда, стоя перед царскими вратами, невольно во всей подробности рассматривал изображение архангела Гавриила: интересно, кто ему шил эти сандалии с завязачками? у какого портного заказывал такого покроя одеяние? может еще спорили, что лучше и к лицу?
Декабрь 31st, 2009 
