Archive for Ноябрь, 2011
Ноябрь 22nd, 2011 
Я один чего-то не понимаю?
Вдумайтесь, во что мы играем
Видимо, в связи со слишком уж убедительными фактами против исторической подлинности «Пояса Пресвятой Богородицы» Виктор Судариков выложил вот такие рассуждения:
Вроде все оно и так… Но оставляет чувство сильнейшей двойственности. Ведь одно дело, когда указывают на алтарь и говорят: «вот мой Иерусалим», а другое дело, когда все же едут в некий Иерусалим, как бы «забыв» о том, что это вовсе не тот Иерусалим, проникаясь всевозможными музеефикациями типа «здесь Он шел», «на этом камне сидел» и т. д. Получается, что мы как бы не привязаны к месту, но все же к месту привязываемся, а «непривязанность» это для отступления на случай если придется признать, что место фальшивое. Еще более удивительно — мы наверняка знаем, что оно фальшивое. Но другой частью сознания одновременно принимаем факт его подлинности. Вот такие чудеса нашего «многоуровнего» сознания.
Давайте проведем такой эксперимент. Вернее, просто представим — что бы мы ответили, честно глядя в глаза ребенку( «ибо их есть Царство Небесное») на его вопрос: «Папа, это тот самый пояс, который своими руками подвязывала Богородица?» Чтоб мы ответили? «Скорее всего и даже наверняка не тот, сынок, но мы верим, что тот, и ты тоже не бойся, только веруй» Боюсь, что ребенок с его простой душой вряд ли нас поймет. По крайней мере, с его стороны вполне резонно прозвучал бы такой ответ: «Так может и Христос не тот Самый Бог, а просто мы не боимся в это верить и нам вовсе и не важно, тот Он или не тот по исторической подлинности, главное — чтоб «действовала благодать».
Миссия выполнима!
Ведь столько катехизаторов, оказывается! Буквально — миллионы, все «русские мужики»:
— Ничего, бачка; ему теперь, бачка, никто ничего, — он пропащий.
— Через что же это он пропащий-то? Через то, что окрестился, что ли?
— Да, бачка; его шаман гонит, у него лама олешки забрал, ему свой никто
не верит.
— Отчего не верит?
— Нельзя, бачка, крещеному верить, — никто не верит.
(Н. Лесков. На краю света)
Пока сами не родимся свыше….
Среди комментариев к предыдущему посту есть такой:
даже трудно сказать,что хуже.плохо и поголовное крещение языческой массы с дикими паганизмами,которые просачиваются в церковь, и принудительное собеседование с сертификатами соответствия.
почему ничего не получается в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ? при движении в двух разных направлениях и зигзагом?
Да, это более чем серьезная проблема. Как говаривал незабвенный Черномырдин, какую партию не создавай, все равно в итоге получается КПСС.
А почему так получается? Потому что ничего, кроме «КПСС», и не видали. В нашем случае существующей системы церковной жизни, которая, как ни странно, не сочетается со смыслом крещения как Таинства. Соответственно, и с катехизацией.
Ведь что такое крещение? Православный Катехизис дает такое определение:
«Крещение есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду, с призыванием Бога Отца, и Сына, и Святого Духа, умирает для жизни плотскóй, греховной, и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую».
В чем изъян этого определения? В нем отсутствует собственно Церковь. Или же присутствует опосредованно — в виде некоего механизма, который «погружает» и «призывает». Дело свершилось, а дальше уж сам организуй эту самую «жизнь духовную, святую». Да, мы не забываем и часто повторяем, что таинство крещения это таинство вхождения в Церковь, но подсознательно (или сознательно) разумеем под этим опять же доступ к определенным «механизмам», подключившись к которым, в той или иной мере можно преуспеть в «духовной жизни». Таким образом Церковь, в которую мы вроде бы вошли, остается для нас чем-то внешним и отделенным от нас. Что-то аналогичное учебному заведению, открывающего нам доступ в мир знаний, который отнюдь не тождественен самому учебному заведению. Этот мир — нечто мое личное, хочу войду, хочу нет и уж сам как-нибудь там сориентируюсь — «не ваше дело». И так даже в случае полного «воцерковления», самого неограниченного доверия к «продукту». Церковь «предлагает», «преподает», а я «потребляю». Есть я и есть Церковь. «Церковь и общество», «Церковь и армия», «Церковь и я»…
При таком отношении катехизация будет неизбежно восприниматься не как органичная часть процесса вхождения в Церковь, а как «плата» или «экзамен» на право пользования «механизмами», причем «экзамен» в самых лучших студенческих традициях: сдал — забыл. Потому что не пригодится. А то, что пригодится, «выучу сам». А сейчас — просто «обязаловка», оторванная от реальной жизни. Потому что в рядовой повседневной жизни эти знания не задействованы. Можно годами (а то и десятилетиями) ходить в храм, исполнять все положенные обряды, слыть «воцерковленным» прихожанином, но не знать не только основных догматов, но и сколько Евангелий в Новом Завете. Отчего так? Да оттого, что, несмотря на бросающуюся в глаза «соборность» православной жизни, она на самом деле глубоко частная. Если представить «соборность» в виде реки, то вместе мы плывем только по поверхности обряда, а в глубину ныряем поодиночке. Достаточно сказать, что участие в Литургии,что в переводе означает «общее дело», является делом сугубо частным, зависящим только от личного желания и «подготовки». И вот как мы там плывем в глубинах, никому по сути нет дела, нет никакой надобности в правилах общего действия и координации. И настолько нам это привычно, что даже вполне законное, предусмотренное самим чином требование исповедания Символа веры на исповеди нередко воспринимается как личное оскорбление…
А вот если бы была такая общая живая глубинная жизнь, то и знания оказались бы не абстрактной теорией, а сугубо практическим навыком. Более того — в условиях такой общей глубинной жизни нельзя было бы их не то что забыть, а невозможно было бы не знать.
Вообще, как таковые знания основ веры при нормальной катехизации неотрывны от практики приобщения к церковной жизни, вливания в нее. Катехизацию нельзя свести к «беседам», пусть даже не двум, а десяткам. Нужна практика молитвы, дух покаяния и ощущения близости Духа, коим по идее дышит община, являя собой жизнь и притягивая к этой жизни. Ничего этого повсеместно не то что нет, но и не предполагается.
Каков же вывод? А таков: пока в корне не изменится приходская жизнь, точнее не станет истинной соборной жизнью во Христе, все эти инициативы (тем паче спускаемые сверху) о необходимости «в исключительных случаях хотя бы двух бесед» (а я лично уверен, что этими двумя беседами все и ограничиться даже в самом лучшем случае) будут неизбежно отдавать фальшью и сухой «обязаловкой».
Пока сами не родимся свыше (реально, а не номинально), нечего браться рожать других. Как ни старайся акушер, плод будет мертворожденным.
ЧТОБЫ
Друзья! Умоляю! Слово ЧТОБЫ пишется вместе!
Есть ли жизнь на Марсе?
С какого-то перепугу разбитные журналисты ухватились за «новость», что, мол, отныне в церкви прекращают крестить без подготовки. Что они так истолковали всего лишь пока предложенные для дискуссии выкладки, вполне понятно. Но почему им с готовностью принялись подпевать и представители самой церкви? Чуть ли не об эпохальном повороте говорят. Мол, настал час Х. Церковь «нагуляла интеллектуальный жирок», как выразился в одном интервью о. А. Кураев, и вот теперь в корне все меняем. Как-то забыли, что был уже с год назад подобный же «информационный повод»: были разосланы рекомендации отдела по катехизации о желательности все той же подготовки к крещению. Опять же о. Андрей торжествовал: не выкрутятся теперь преосвященные. Хотят-не хотят, а что-то делать придется… И что же? Затерялись эти рекомендации в бюрократическом море, и вряд ли даже в курсе о них преосвященные. Тем паче благочинные и преподобные. Ну разве за исключением некоторых из тех, кто к интернету приобщен. Нужно еще вспомнить, что подобный «поворот» предпринимался еще в в 90-е, при прежнем патриархе. Рассылались не просто рекомендации, а циркулярные письма, обязательные (как бы) к исполнению. Но все прошло, покрылось пылью…
Чем кончится очередное заявление о «великом повороте», неизвестно… Но, по крайней мере, опрометчиво пока заявлять о неком совершившемся факте. По сути и по сей день это не более, чем внутренние дискуссии православного интернет-сообщества. И мы, живущие здесь, склонны выдавать наши местечковые виртуальные войны за нечто реальное, как-будто и в самом деле что-то происходит. А на самом-то деле в массе своей церковь даже «пока не в курсе».
Слушать Бога
Не раз замечал склонность проповедников (в том числе и за собой) к такой интерпретации Слова Божьего, при которой не столько мы служим Богу своим словом, сколько Бога призываем для подтверждения наших слов. И о этого не всегда свободны даже весьма и весьма заслуженные проповедники. Вот сегодня подумал об этом, встретив в френд-ленте проповедь на сегодняшнее евангельское чтение митрополита Антония Сурожского.
С самого начала такое вот заявление: «Из сегодняшней притчи может показаться, что суд Божий определил горькую участь богатому только потому, что он богат и весел был на земле, и что только как бы в утешение за скорбь на земле дал бедному Лазарю радость и покой в лоне Авраамовом». Но, мол, все это не так. И далее идут предположения, которых в евангельском тексте просто нет. И если еще о немилосердности богатого можно судить хотя бы потому, что у его ворот лежал голодный нищий, то откуда взялась такая характеристика Лазаря: «…нищий всю жизнь прожил перед лицом этого вопроса: Зачем? Чего ради? Ради чего эта скорбь, для чего эти страдания? И что еще будет впереди?.. Один прошел мимо жизни, а другой углубился в существо ее». Ну откуда мы знаем, как он там «углубился»? Ни о каких «глубинах» или заслугах не слышим мы в объясняющих словах Авраама: «чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь». То есть все просто. И гораздо ближе к смыслу притчи мне показались вот такие слова из недавней записи отца Филиппа:
За определенной освященностью и иконописностью евангельского текста, особенно в его церковно-славянском изложении, мы часто не вполне ясно себе представляем, с какими людьми больше всего общался Иисус. А ведь шел Он прежде всего к таким, как Лазарь. К таким, выражаясь современным языком, бомжам, на которых нам смотреть было бы не очень приятно, а то, если признаться еще честнее, и глаза бы наши не видели подобных выкидышей общества у дверей своих подъездов, да еще с гноящимися и смердящими ранами на теле! Богач из притчи оказался еще весьма терпимым, раз позволил нищему Лазарю лежать у ворот собственного дома. В богатых кварталах современной Москвы такие не задерживаются ни на минуту, поскольку бдительно отлавливаются полицией.
Да, эти люди зачастую асоциальны. Да, чаще всего или скорее всего они доходят до подобных страданий в своей крайней нищете не без случайной причины, а по собственным слабостям и вредным наклонностям. Но отсюда не следует, что эти люди не достойны милости и сочувствия. Совсем напротив: тот, кто в этой жизни много страдал, может сполна утешиться в будущей. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Интересно, что в древних списках евангелия от Луки стих Нагорной проповеди, соответствующий первой заповеди блаженств у Матфея («блаженные нищие духом, ибо их есть Царство Небесное»), читается так: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6, 20). Не «нищие духом», как в общепринятом Синодальном или славянском переводе, а просто нищие (слово «духом» было, очевидно, добавлено переписчиками позднее, в целях гармонической корректировки с евангелистом Матфеем, дабы меньше была заметна разница в повествованиях). Но у того же Луки далее следует и еще один стих, которого нет у Матфея: «Напротив, горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение» (Лк. 6, 24). Притча о богаче и Лазаре, таким образом, развивает этот тезис. Евангелие от Луки можно с полным правом назвать «евангелием для нищих», — богатство в нем обличается весьма жестко.