Моя мать во время войны была в оккупации в родном селе на Украине. Восточной, кстати, ее части (Кировоградская область).
Заранее оговорю, что родители у меня были намного более лояльны к советской власти, чем окружающие люди.
Но и они не могли простить советской власти безумной коллективизации и голода 32-33 года, в котором погибли почти все наши родные. Что ж говорить про других? В основном люди восприняли войну и уход советов с облегчением. Еще когда собрали людей у сельсовата для прослушивания знаменитого обращения Сталина к «братьям и сестрам», одна из женщин не удержаласьь и сиронизировала: «Что, Сталин, уср…я?». Конечно ее тут же арестовали. Но подобные чувства испытывали все.
Немцев приняли настороженно, но довольно радушно. Жил у них в селе один еврей, который сразу же вошел в контакт с немцами, поскольку, как известно, идиш очень близок к немецкому. Слух о том, что немцы уничтожают евреев уже был. Но этот еврей, поговорив, как-то быстро успокоился: «Они мне сказали, что это неправда. Да и не может быть — это же культурная нация». Конечно, он жестоко ошибся. И в какой-то мере расслабился от всеобщего довольно лояльного отношения к оккупантам. Да и поначалу и самих оккупантов. А ту еще начали церкви открывать. Колхозы не разогнали, а дажи помогли наладить в них работу.
Мать говорила, что если б немцы оказались немного только хитрее, народ бы полностью был бы на их стороне. Конечно, это наивно. Так говорят и о коммунистах — зачем они уничтожали церкви? надо было быть хитрее… Но идеология сильнее всякой тактики и стратегии — так или иначе проявляет свою сущность и обнажает оскал… Две вещи особенно подействовали: уничтожение евреев (несмотря на бытующее мнение о чуть ли не природном антисемитизме украинцев) и охота за «коммунистами» (несмотря на нелюбовь к коммунистам). Дело в том, что понятие «коммунист» немцами трактовалось весьма широко — малейшая руководящая должность, активность по партийной линии и пр. Не говоря уже о том, что в самой партии многие оказывались довольно случайно. Однако, если сравнить отношение к советам и немцам, оно осталось именно на таком уровне — хрен редьки не слаще, но никак не более того — советы особо видеть не жаждали. Другое дело — хотели окончания войны. А поскольку отцы и мужья в основном были призваны в советскую армию, то дождаться их резонно было в случае победы с востока.
Интересно отношение к разным оккупантам. Были ведь не только немцы, да и немцы разные. Боялись больше всего «своих». Мать их называла «власовцами», но думаю, она сюда же присоединяла и украинские формирования на стороне нацистов. Вот они свирепствовали больше всех. Еше опасны были эсесовцы. Весьма неприятно вели себя венгры, а за ними румыны. Спокойнее и мирнее всех были чисто военные немецкие части. Немец, который квартировал у моей матери, делился своим пайком, показывал фото своей семьи, вообще вел себя довольно культурно. Бывало с грустью говорил: «Матка.. зачем война? почему война?».
Геморрой.
Written on Май 8th, 2007 by priestal
К вопросу о том, как воспринималась война
Posted in Без рубрики