Однажды несколько человек пришли к одному колодцу и набрали в чистые вёдра чистой воды, а затем понесли её страждущим — каждый в своё селение. Люди принесли свои сосуды, чтобы набрать воды, но они забыли их вымыть. В первом селении сосуд был из-под малинового сиропа, в другом — из-под рыбы, в третьем — из-под самогона. Люди, принёсшие воду, предупреждали, что сосуды для воды должны быть чистыми, но жители не обратили внимания на их слова. Водоносы не хотели наливать воду в немытые сосуды, но делать было нечего, ведь они не могли оставить людей умирать от жажды.
Вода, была налита, и, конечно же, приняла вкус того, чем были запачканы сосуды. И жители селений подумали, что вода, которую им принесли, изначально обладала этим вкусом. Однажды они повстречались с жителями других селений, и каждый начал рассказывать о вкусе принесённой воды и её свойствах. Когда они узнали что вода у них разная, они решили, что она из разных источников. Тут они начали доказывать друг другу, что их вода самая лучшая, и лишь она вправе называться чистой водой. Из-за этого они поссорились. И все стали считать соседей, не почитающих их воду как единственно чистую, врагами.
В своём неведении они не знали, что поклоняются они и ценят не саму воду, а вкус, который они ей придали.

В жаркий полдень один человек почувствовал жажду, а поскольку был на берегу моря, немного испил солёной воды. Жажда, конечно, не только не утихла, а, наоборот, в горле у него ещё больше пересохло и затошнило. Он прошёл немного вперёд и нашёл пресную воду. Вдоволь напившись, он зачерпнул немного воды, потом понёс и вылил воду в море.
— Не пенься и не вздымайся, — обратился он к морю. — Нечего понапрасну кичиться перед людьми; попробуй, какой бывает настоящая вода!

Однажды множество людей решили выкопать сокровище. Они взяли все необходимые инструменты и отправились в место, где оно было зарыто. Они начали раскопки.
Некоторые быстро устали, и подумали, что сокровище не стоит таких усилий. Некоторые находили осколки черепицы, и время от времени думали, что это и есть сокровище. Другие наслаждались своим трудом, думая, что в этом радость поиска и обретения. Некоторые снова, глядя на обилие камней и грязи вокруг, теряли веру, ибо они были слабы духом.
И было много других людей, мужчин и женщин, которые чувствовали разные вещи, вкладывая в работу силы и время. И когда время проходило, а силы иссякали, они становились жертвами заблуждений и вымыслов.
Те, кто был настойчив, наконец, нашли спрятанный сундук, те, кто занимался дебатами и болтовнёй — нет. Те, кто не нашёл сокровище, посвятили остаток своих дней поиску объяснений и оправданий этому, но посвящённые уже перепрятали клад.
И вот некоторые, запутавшиеся и обманутые, скитаются от одного мудреца к другому, выспрашивая, что было в сундуке, где оно сейчас, и как они могут овладеть этим.
И мудрецы, все как один, говорили им, что им не станет доступно ничего из этого, до тех пор, пока они не станут такими же, как те, кто преуспел в поисках. Но люди искали успеха, а не руководства, так как были уверены, что с самого начала обладали всеми качествами: умом, телом и духом, достаточными для того, чтобы их поиски удачно завершились.
А некоторые не растерялись. И раз уж сокровища не досталось, стали зарабатывать тем, что рассказывают ищущим, как найти сокровище. Уверенные, что никто не уличит их в обмане, потому что сокровище уже не очень-то и ищут, тем более, что в глубине души они подозревают, что, возможно, никаккого сокровища вовсе и не было. Так они и живут. Одни делают вид, что знают, как найти сокровище, а другие делают вид, что его ищут. Они благодарны друг другу и больше всего на свете ненавидят тех, кто действительно ищет.

— Ребе, я не понимаю: приходишь к бедняку — он приветлив и помогает, как может. Приходишь к богачу — он никого не видит. Неужели это только из-за денег?
— Выгляни в окно. Что ты видишь?
— Женщину с ребёнком, повозку, едущую на базар…
— Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что ты там видишь?
— Ну что я могу там видеть? Только себя самого.
— Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра — и уже видишь только себя.

Жила-была Мари. Как-то к ней прилетел ангел и сказал:
— Я хочу, чтобы ты была счастливой. Что я могу для тебя сделать?
— Когда мне исполнится 20 лет, я хочу встретить Ганса. И чтобы у Ганса были длинные волосы. И чтобы он умел играть на гитаре. И чтобы у нас было четверо детей, и все — девочки.
Когда Мари исполнилось 18, она встретила Ганса. У Ганса были длинные волосы, но он не умел играть на гитаре. У них родились четыре мальчика, и все они любили футбол.
Как-то к Мари снова прилетел ангел. Она сказала:
— Зачем ты спрашивал, чего я хочу, если ты не исполнил моих желаний.
— Но ведь и ты не исполнила моё желание, — печально ответил ангел.
— Какое?
— Я ведь просил тебя быть счастливой.

Однажды зимой Святой Франциск Ассизский шёл с братом Львом из Перузы в Порционкюль. Было так холодно, что они дрожали от стужи. Франциск позвал Льва, который шёл впереди, и сказал ему:
— О брат Лев, дай Бог, чтобы наши братья подавали по всей земле пример святой жизни. Запиши, однако, что не в этом радость совершенная.
Пройдя немного далее, Франциск опять позвал Льва и сказал:
— И запиши ещё, брат Лев, что если наши братья будут исцелять больных, изгонять бесов, будут делать слепых зрячими или будут воскрешать четырёхдневно умерших, — запиши, что и в этом не будет радости совершенной.
И пройдя ещё далее, Франциск сказал Льву:
— Запиши ещё, брат Лев, что если бы наши братья знали все языки, все науки и все писания, если бы они пророчествовали не только про будущее, но знали бы все тайны совести души, — запиши, что и в этом нет радости совершенной.
Пройдя еще далее, Франциск опять позвал Льва и сказал:
— И ещё запиши, брат Лев, овечка божья, что если бы мы научились говорить на языках ангельских, если бы узнали течение звезд и если бы нам открылись все клады земли и мы познали бы все тайны жизни птиц, рыб, всех животных, людей, деревьев, камней, вод, — запиши, что и это не было радостью совершенной.
И пройдя ещё немного, Франциск опять позвал брата Льва и сказал ему:
— Запищи ещё, что если бы мы были такими проповедниками, что обратили бы всех язычников в веру Христа, — запиши, что и в этом не было бы радости совершенной.
Тогда Брат Лев обратился к Франциску.
— В чем же, брат Франциск радость совершенная?
И Франциск отвечал:
— А вот в чём. В том, что если когда мы прибудем в Порционкюль грязные, мокрые, окоченелые от холода и голодные, попросимся пустить нас, а привратник скажет нам: «Что вы бродяги, шатаетесь по свету, соблазняете народ, крадёте милостыню у бедных людей, убирайтесь отсюда!» — и не отворит нам. И если мы тогда не обидимся и со смирением и любовью подумаем, что привратник прав. И мокрые, холодные и голодные пробудем в снегу и в воде до утра без ропота на привратника, — тогда, брат Лев, только тогда будет радость совершенная.

Замечаю своеобразную категорию людей, особенно в инете, которые по малейшему поводу любят упрекнуть священника, что он не так и не туда ведет «заблудшие души» (интересно, что все они почему-то предпочитают именно этот термин). Было бы еще понятно, если бы они под этими «заблудшими душами» не имели в виду себя:)

Был один подвижник в скиту. Враг приводил ему на память одну
женщину, весьма красивую собой, и сильно возмущал его. По смотрению же Божию,
пришел в скит другой брат из Египта; он между разговором сказал, что умерла
жена такого-то. А это была та самая женщина, которою возмущался брат. Услышав
об этом, брат взял ночью свой хитон, и пошел в Египет; открыл гроб умершей,
отер хитоном гниющий труп ее, и возвратился с ним в свою келью; положив этот
смрад возле себя, и, сражаясь с помыслом, говорил: вот предмет, к которому ты
имеешь похоть, — он пред тобою, насыщайся! Таким образом он мучил себя сим
смрадом, доколе не кончилась его борьба.

Гарри Потер принял православие

Однажды, когда было собрание в Скиту, блаженный авва Митрофил побудил отцов испытать веру некоего странствующего монаха. И отцы уничижили его, говоря: как сей приблудный пес смеет еще входить в среду нас! Монах, услышав это, смолчал. Когда братия разошлись, нецыи отцы говорят ему: авва! неужели ты не смутился? Он отвечал им: смятохся и не глаголах (Псал. 76,5). А пришед к авве Митрофилу, вопросил его, говоря: кто вы, иже реша: да наследим себе святилище Божие? (Псал. 82,13)