Вытираясь, Валентин говорил мне успокаивающе, уютно:
— Ну ничего, мы еще молодые, еще будем жить. Главное — не оступиться теперь. В лагерь приедем — и ни слова ни с кем, чтобы нам новых сроков не мотали. Будем честно работать — и молчать, молчать.
И так он верил в эту программу, так надеялся, невинное зернышко промеж сталинских жерновов! Хотелось согласиться с ним, уютно отбыть срок а потом вычеркнуть пережитое из головы.
Но я начинал ощущать в себе: если надо НЕ ЖИТЬ для того, чтобы жить — то и зачем тогда?..
Геморрой.
Written on Октябрь 10th, 2006 by priestal
Продолжаем читать Архипелаг
Posted in Без рубрики
О! Как часто встаёшь перед таким выбором…
О! Как часто встаёшь перед таким выбором…
писатель решил не молчать — писатель решил писать доносы в оперчасть.
писатель решил не молчать — писатель решил писать доносы в оперчасть.
-))
Как-то Вы стали проникаться диссидентской романтикой.
А это диссидентская романтика? Это вопрос вы-живания.
Это вопрос — как он подан и прочувствован в Архипелаге.
Это жизнь Солженицина при Сталине и в гулаге. У Вас может быть другая книга.
Оставайтесь самим собой, без Солженицина, с одной стороны, и не наступая на горло собственной песне — с другой. имхо разумеется
-))
Как-то Вы стали проникаться диссидентской романтикой.
А это диссидентская романтика? Это вопрос вы-живания.
Это вопрос — как он подан и прочувствован в Архипелаге.
Это жизнь Солженицина при Сталине и в гулаге. У Вас может быть другая книга.
Оставайтесь самим собой, без Солженицина, с одной стороны, и не наступая на горло собственной песне — с другой. имхо разумеется