Posted in В этом смысле интересна реакция представителей высшего церковного руководства на данные опроса общественного мнения, которые, например, свидетельствуют, что ходят в храм каждую неделю 3% российского населения, ежемесячно – 4%, несколько раз в году – 21%, а 55% никогда не посещают церковные службы. Три четверти не ходят к причастию. Делают это более-менее регулярно лишь 3%.
Любой здравый человек скажет, что эти «лишь» 3% это очень много для сегодняшней России. Я оценивал навскидку для Минска (ситуация в Беларуси вряд ли коренным образом отличается от России), и оказывается, что все наши храмы не способны просто физически вместить и 1% населения (реальная цифра где-то в районе 0,1-0,2%%). Но даже эти явно преувеличенные 3% вызвали явную досаду у наших «ответственных товарищей» и были резко оспорены.
Только цитаты:
Заместитель главы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин:
«Можно составить вопросы таким образом, что будет 2%, а можно – что 98%, потому что от формулировки вариантов ответа зависит очень многое… Встретить некрещеного человека становится все сложнее. Церковь – это не только люди в рясах, это все православные крещеные христиане».
Роман Силантьев, исполнительный секретарь Межрелигиозного совета России :
«Делать выводы на основе того, сколько человек ходит в церковь, довольно странно… Можно с таким же успехом спросить коммуниста, читал ли он сочинения Ленина, или спросить русскоязычного человека, может ли он написать диктант на пятерку… Православный человек или нет, выясняется после смерти, а не при жизни, и выясняется Церковью».
Протоиерей Владимир Вигилянский, пресс-секретарь патриарха:
«Есть люди, которые считают православие элементом своей национальной самоидентификации. А среди них попадаются и такие, которые причисляют себя к атеистам. Например, в середине 90-х Лукашенко назвал себя «православным атеистом». Можно сколько угодно иронизировать по этому поводу, но на самом деле данные, основанные на более-менее корректных опросах (в России устоялась цифра 52–55%), должны стать определяющими в решениях законодательной и исполнительной власти».
Попросту говоря, кому интересно представлять «лишь» какую-то ничтожную горстку верующих. Это ведь не масштабно, да и вообще ставится под вопрос вся государственная значимость такой по сути маргинальной части общества и необходимость слишком уж считаться с ее руководством.
Есть и внутрицерковный аспект — сознательная христианская вера просто опасна для людей, привыкших эту веру считать своей «собственностью». Ненароком так активизируются, что сметут. Уж лучше представлять некую аморфную «православную» массу, вплоть до атеистов. Они не верят, зато и не лезут «не в свое дело», оставляя прерогативу судить о делах веры за неким узурпировавшим право на истину «междусобойчиком». Таким образом, отстаивая взгляд на Церковь как самый широкий («все крещеные» и даже «православные атеисты»), но совершенно абстрактный (кто православный, «выясняется после смерти») конгломерат людей, на самом деле утверждается именно то, что якобы отвергается — Церковь это не просто даже «люди в рясах», а люди с панагиями и прочими «устрашениями» и «отверстиями». Ну если уж не сама Церковь, то говорящая голова колосса на глиняных ногах, который объявляется «Церковью». В идеале, как можно видеть, было бы хорошо вообще действовать и «выяснять» от имени умерших и вещать за умолкнувших навечно, пугая пока живущих тем, что после смерти может «выясниться», что они неправославные. Поэтому им тоже лучше помалкивать.