1 Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение.
2 Те, которые имеют господами верных, не должны обращаться с ними небрежно, потому что они братья; но тем более должны служить им, что они верные и возлюбленные и благодетельствуют [им]. Учи сему и увещевай.
3 Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии,
4 тот горд, ничего не знает, но заражен [страстью] к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения.
5 Пустые споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких.
(1Тим.6:1-5)
Получается, что тот, кто против рабства, тот учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии
Некоторые видят здесь настойчивую апологию рабства. А Вы?
Геморрой.
Written on Декабрь 4th, 2003 by priestal
Posted in Без рубрики
А я вижу тут точное описание современной политики. Наверное, не только современной.
Наверное, дело в этом.
Вчера пересмотрели «Хвост виляет собакой»
Пума
А я вижу тут точное описание современной политики. Наверное, не только современной.
Наверное, дело в этом.
Вчера пересмотрели «Хвост виляет собакой»
Пума
Апологию смирения.
Апологию смирения.
Не то чтобы апологию, но несколько смущает. Я понимаю это так, что выбор «с Христом — без Христа» бесконечно важней, чем «рабство — свобода». Теоретически можно представить, но… Вот мой хозяин — какой же он мне брат? Как это возможно? Или — мой брат и вдруг мой раб. Вы простите меня, я пытаюсь, как могу, «не умствовать», но что-то в самой глубине совести бунтует. Если есть у меня раб, то еще «по дороге» к признанию его братом, и задолго до такого моего состояния, я его отпущу. Или если мой брат рабовладелец — ну неужели я ему не намекну, что некрасиво это?
Может быть просто другое время (без всякой иронии)? И мы не можем себе представить чувства человека, владеющего людьми как собственностью? Вот если бы мой стул заявил, что хочет свободы — я был бы очень озадачен. Но с другой стороны, я его своим братом вряд ли признаю.
Опять же — а как с «продать все имение и раздать бедным»? Рабов — тоже? Или их лучше отпустить, как бы «раздав» самим себе? А если нет — откуда рабы у брата? Не получается ли, что здесь благочестие — не помеха для прибытка? Разве есть основания понимать «раздай имение» или «отдай рубашку» как гиперболу, а «почитай господ» буквально? Невольно в голову лезут мысли о пресловутом «павликианстве», это таки да, большой соблазн.
Впрочем, есть довольно авторитетное мнение, что в древнем мире (Египет, Междуречье) рабы не были личной собственностью в том смысле, как в античном, и на самом деле просто имелась степень некой крайней экономической зависимости. Возможно, в Израиле-Палестине такие отношения сохранялись и в эллинистическую эпоху, и когда в Писании мы читаем про рабов, только так и надо понимать — это я уже просто от себя, в литературе мне такого не попадалось. Тогда все воспринимается несколько легче, но все же не совсем гладко.
Еще смущает такое резкое «кто учит иному, тот горд и т.д.» Неуютно как-то, в стиле «анти-ИННщиков».
Ох, сколько я вопросов понаставил
Не то чтобы апологию, но несколько смущает. Я понимаю это так, что выбор «с Христом — без Христа» бесконечно важней, чем «рабство — свобода». Теоретически можно представить, но… Вот мой хозяин — какой же он мне брат? Как это возможно? Или — мой брат и вдруг мой раб. Вы простите меня, я пытаюсь, как могу, «не умствовать», но что-то в самой глубине совести бунтует. Если есть у меня раб, то еще «по дороге» к признанию его братом, и задолго до такого моего состояния, я его отпущу. Или если мой брат рабовладелец — ну неужели я ему не намекну, что некрасиво это?
Может быть просто другое время (без всякой иронии)? И мы не можем себе представить чувства человека, владеющего людьми как собственностью? Вот если бы мой стул заявил, что хочет свободы — я был бы очень озадачен. Но с другой стороны, я его своим братом вряд ли признаю.
Опять же — а как с «продать все имение и раздать бедным»? Рабов — тоже? Или их лучше отпустить, как бы «раздав» самим себе? А если нет — откуда рабы у брата? Не получается ли, что здесь благочестие — не помеха для прибытка? Разве есть основания понимать «раздай имение» или «отдай рубашку» как гиперболу, а «почитай господ» буквально? Невольно в голову лезут мысли о пресловутом «павликианстве», это таки да, большой соблазн.
Впрочем, есть довольно авторитетное мнение, что в древнем мире (Египет, Междуречье) рабы не были личной собственностью в том смысле, как в античном, и на самом деле просто имелась степень некой крайней экономической зависимости. Возможно, в Израиле-Палестине такие отношения сохранялись и в эллинистическую эпоху, и когда в Писании мы читаем про рабов, только так и надо понимать — это я уже просто от себя, в литературе мне такого не попадалось. Тогда все воспринимается несколько легче, но все же не совсем гладко.
Еще смущает такое резкое «кто учит иному, тот горд и т.д.» Неуютно как-то, в стиле «анти-ИННщиков».
Ох, сколько я вопросов понаставил
Мне тоже недавно задали такой вопрос: почему-де Церковь против абортов выступает столь категорично и вопреки всему, а против рабства на протяжении этих самых двух тысячелетий маемо то, що ми маемо? Спорили-спорили, аж пух и перья летели.
Ну что ж поделать, если заповедь «не убий» есть, заповедь «возлюби ближнего» — есть, «не пожелай чужого» — есть, а вот «не заведи себе раба» — …
Мне тоже недавно задали такой вопрос: почему-де Церковь против абортов выступает столь категорично и вопреки всему, а против рабства на протяжении этих самых двух тысячелетий маемо то, що ми маемо? Спорили-спорили, аж пух и перья летели.
Ну что ж поделать, если заповедь «не убий» есть, заповедь «возлюби ближнего» — есть, «не пожелай чужого» — есть, а вот «не заведи себе раба» — …