На этой неделе  окончательно уверился, что митрополит откладывает разговор не просто из-за занятости. В  июне у него были сплошные командировки, делегации и даже награждения главы государства. Звоню — отвечает культурно: «Спасибо, что звонишь.. Получил твое письмо покаянное… Нужно встретится побеседовать..» — «Когда?» — «Да вот после Евфросиньи Полоцкой сразу позвони». Снова звоню. Те же вежливые слова. Но опять: «Я сейчас в Москву уезжаю. После Москвы». Звоню после Москвы.  «С тобой свяжется отец секретарь… Не сегодня, не завтра и послезавтра.. После воскресенья всех белорусских святых… Сразу же..» Это было 17 июня. Никто не связался. Зато состоялось собрание благочинных, где столь вежливый в личном разговоре митрополит сказал отозвался обо мне так «хорошо», что некоторые истолковали как намерение лишить сана. Хотя, как сказали другие, такого он не говорил. Но точно жаловался, что»покаянное письмо написал слишком рано». Хотя я его написал даже позднее  желательного, по словам секретаря, срока…
Так и шли день за днем. Из следующей уже поездки вернулся митрополит, ведет прием, но мне так и не звонят…  Поняв, что дело затягивается, решил оформить трудовую книжку (она у меня не оформлена с момента рукоположения). Позвонил секретарю. Пару раз ответили, что нет на месте, а потом вдруг: «Отец Николай просил передать, чтоб Вы пришли к нему завтра в 5 часов» (надо же — по голосу узнают:). К нему, а не к митрополиту. И, понятно, по поводу «решения вопроса», а не трудовой книжки, о которой я и не успел сказать.
Ладно.. . Прихожу в 5 часов. Время странное. В 6 уже праздничная служба Иоанну Предтече. Может указ какой заготовили? Вручат — и до свиданья. Или просто  не на что больше время потратить между 5-ю и 6-ю?
Оказалось — ближе ко второму. В коридоре встретил своего кума, крестного дочки. Он тот самый строитель, что построил с группой друзей наш маленький храм. Теперь строит храм в деревне одному  из тех самых друзей, теперь уже священнику.  Его тоже позвали на 5, но к митрополиту. То есть митрополит на месте, но меня принимать не желает. Спихнул секретарю. Значит, на коне.
Секретарь посадил напротив себя и начал нудно читать мораль… Мол, не выполняете резолюции епархиального совета. Продолжаете писать, комментировать. Я понимаю, это у вас болезнь такая, вы без этого уже не можете, для вас это важнее возможности совершать Евхаристию… Это тщеславная гордость… Вот… Даете интервью» — «Разве?» —  «Да, вот «Радио-Свобода». Достал папочку, из которой извлек несколько бумаг с распечатанными страницами из инета. Странно,  интервью я вроде не давал.. Оказалось, под «интервью» имеется в виду краткий ответ, что я написал письмо и сейчас в ожидании решения митрополита. А «пишу, комментирую» это в ЖЖ.  «Вот здесь вы критикуете Рязанцева» — «А кто он такой, чтоб его не критиковать? Папа Римский?» — «Можно критиковать.. Но вы делаете это без благословения…»
Позвонил в канцелярию: «Принесите материалы, что касается о. Александра». Приносят еще папочку: «Этого хватит или еще нести?»- «Достаточно пока».
«Вот… Здесь все, что Вы пишите, комментируете… на разных сайтах и форумах… Все просматривает владыка…»  Пригляделся — вот это да! В основном — постинги из ЖЖ. Со всеми комментариями. И постинги других людей, в котрых есть хоть малейшая моя реплика. Например, один из последних постингов Бурбалки. Она, кстати, как видно,  отслеживается и сама по себе, но сподобилась оказаться в моей папке, поскольку там есть моя маленькая шутливая реплика. И над каждой отпечатанной страницей стоит подпись митрополита! Мол, просмотрел. Так что можно митрополиту просто в ЖЖ писать:) А кто комментирует или кого я комментирую, тоже будет исследован и прочитан. Один человек вчера по этому поводу сказал, что ведь  это хорошо, что читают.. А то они не знают ничего, что за пределами их круга.. А тут прочитают… может состояться встреча с тем, с чем бы иначе бы они не встретились… И незаметно для себя изменяться… А что? В этом что-то есть… Потом я в канцелярии спросил: «Это  Петрашкевич (пресс-секретарь митрополита) в интернете все это отслеживает?» — «Нет… Не он один…»
Резюме же разговора таково. Положительное «решение вопроса» возможно  только через епархиальный совет при условии четко заявленной решимости выполнения резолюции прошлого такого совета, запретившего любую «публицистическую деятельность». К этой деятельности, оказывается, относится любое слово или появление в Интернете. «А года через 2-3, возможно, что-то и будет позволено.. понемногу.. в общецерковном русле… Сейчас же не должно быть ничего…»
«Значит… как я понял… беседа с митрополитом возможна только при условии моего согласия с этим?» — «Не обязательно и беседовать.. Я передам владыке итоги нашего разговора… Тогда соберется епархиальный совет и будет решать… А как он может что-то положительное решить, если  вы продолжаете то, что вам запретили?.. Члены совета нам поприносят кипы таких же бумаг — вот о. Александр продолжает… Эх, возится с вами владыка, собирает советы, потому что он долготерпелив и многомилостив… В других епархиях, я знаю, короче был бы разговор… Сейчас другое время. Это раньше иначе решалось».- «Понятно, что иначе… Например, с Александром Менем..» — «Ну вы это того.. не примазывайтесь… Так что, вы согласны выполнять резолюцию?» — «Я подумаю» — «Значит я передам владыке, что о. Александр будет думать и просит оформить ему трудовую книжку».
На сем и разошлись. Буду думать. Надо же кому-то и думать, не так ли?:)