Точно в тему Недели о Страшном Суде сказал ailoyros пишет:
В жизни что значит — быть православным? Ну, молитвы, посты, иконы — это понятно. А в остальном, вне маркеров, жизнь наша повседневная чем отличается? Для многих «своих» этот вопрос просто не встает, или, точнее, его заговаривают: вот мы молимся-постимся-исповедуемся-причащаемся… «А зачем?» спросит внешний. Нет, не ехидно спросит, ему правда интересно. «Постимся, чтобы иметь возможность исповедоваться и затем причаститься», — ответим мы. «А зачем, зачем вообще это всё вам, почему нельзя просто жить по совести и радоваться наступающему дню?» — переспрашивает он.
И в подавляющем большинстве случаев мы не находим, что ответить. Даже самим себе иной раз… Нет, есть, конечно, смутное ощущение, что всё это затыкает какую-то дырку в душе, которую без этого не заткнуть, но какую именно, как, и почему надо ее затыкать именно церковной жизнью, а не чем-нибудь еще, мы как-то особенно не осознаем. Или сразу уходим к сверхценностям: в Церкви Христос, мы приобщаемся к Нему. Но человек, не принявший этих сверхценностей, не поймет ответа. При этом ведь очень легко объяснить, зачем нам нужна дружба, или любовь, или домашний уют…
На днях burbalka поделилась мыслью, что все подготовительные недели к Великому посту имеют ярко выраженный «антирелигиозный» характер. В том смысле, что они развенчивают ценность как раз того, что мы привыкли считать ценностями нашей «религиозной жизни». В самом начале подготовки к Великому посту, который нам видится как несомненно угодный Богу подвиг, Церковь спешит нас разочаровать — да никакой это не подвиг сам по себе, как и прочие религиозные правила и установления. Более того, могут породить гордость, а за ней и погибель. Так может суть в том, что надо исполнять заповеди, быть послушным чадом Церкви? Да, это важно, но тоже не ценность сама по себе. Внешне послушный и ждавший за это награду сын оказался хуже взбунтовавшегося, но искренне увидевшему в отце свое единственное спасение. И, наконец, Страшный Суд. Оказывается, Господь не спросит, какие там у тебя грехи или ереси, исповедовал ты их или нет, никаких «мытарств» и «истязаний». Суд осудит не за то, что ты сделал, а за то, что ты не сделал. И ничего-то там сугубо «религиозного», а того, что понятно любому человеку — просто по совести и участию к ближнему. Даже «любовь к Богу», которую мы часто трактуем как высшее проявление любви, несмотря на провозглашаемую «равность» «любви к ближнему», просто растворилась в последней: если не сделали это людям, то не сделали и Богу. А ведь как часто в истории да и по сей день «верностью Богу» оправдываются самые злобные деяния против людей…
Так что абсолютно все, если это не ведет к «примитивным» «делам по совести», НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА. Это нам, «религиозным людям», нужно хорошо понять и уяснить. Любого рода подвижничество, «чистота догматов», молитвенные и прочие правила, все-все, что у нас соединяется в комплекс под названием «религиозная жизнь» — это только тренинг. И если ты в итоге отказался столь же (а то и более) немощен в «делах совести», как и до тренировки, то ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО?
Март 6th, 2011 
Бурбалки, «этой, у которой между ног кадило», требуя передать ей, что если она еще раз хоть где-то о нем скажет или напишет, то получит по полной программе, он «найдет управу», он привлечет государственные органы, «так, что ей мало не покажется». И добавил: «Ты же ведь знаешь, получил уже один звоночек» (то бишь, церковные суды и запрет).
