Октябрь 3rd, 2011 
А именно по поводу той возможной дальнейшей перспективы РПЦ, как она видится Андрею Десницкому:
Мне кажется, не все так просто в случае «курса на идеологическое обеспечение» (который и так, по-моему, без всякого «либо» уже взят). «Ничего нового, ничего страшного» это, как я понимаю, отсылка на советские времена, когда в церкви «в низах» была одна жизнь, так сказать, «духовная», а «в верхах» — иная, «политическая», с «борьбой за мир», с поддержкой «курса советского правительства» и пр. Но дело в том, что тогда обе эти жизни принципиально не пересекались. Во-первых, существовал некий информационный вакуум, что даже ЖМП, где публиковались всякие политические декларации, не был доступен большей части верующих. Это где-то «там вверху», где нас в принципе никто не слышит и не собирается слушать. То есть существовало довольно четкое отчуждение «труда от капитала». Во-вторых, эта «политическая» составляющая воспринималась как вынужденная стратегия, ради выживания церкви. Можно такую стратегию осуждать, но можно и понять. При этом нисколько не принимая это за действительную позицию церкви.
Но теперь все несколько по-другому. Нет такого насилия над церковью, чтобы можно было оправдать ее декларации как средство для выживания. Исчез и информационный вакуум. Нельзя сослаться, что «мы не знали». Более того, есть возможность озвучить свою позицию, хотя бы даже в интернете. «Верхи» и «низы» гораздо более связаны. Более того, «низы» нынче даже ожидают какого-то реального влияния «верхов» на повседневную приходскую жизнь (особенно в первые годы после избрания нового патриарха — сейчас, правда, несколько поутихло). Так что хочешь-не хочешь, а как-то либо «отмежевываться», либо «солидаризоваться» придется.
В цитируемой записи, кстати, проводится аналогия с временами Брежнева. Так вот, продолжая аналогию, в те «застойные времена» советский человек не мог поддерживать идеологический нейтралитет. Системой он априори рассматривался как представитель господствующей идеологии. Вот так и в церкви. За «верхи» придется отвечать каждому. А поскольку любая идеология так или иначе скатывается в лицемерие и ложь, то как мы это совместим с добрым намерением «жить по-христиански»? Или что, здесь я молюсь, а здесь знать ничего не знаю? Конечно, в какой-то степени это для нас не ново — в ограде храма у нас одна жизнь (и даже форма одежды), а за оградой другая — но ведь это как раз болезнь. По идее христианин в том, как он поступает и как проявляет себя на каждом шагу (в том числе и мировозренческих позициях), а не в том, что он умеет читать молитвы, регулярно посещает службы и пишет богословские статьи. Так что, если, конечно, мы действительно стремимся жить по-христиански, неминуемо придется столкнуться с нравственным выбором. И такой выбор может быть в контексте «идеологического курса» истолкован как своего рода догматический (ведь неизбежно идеологические доктрины, принятые в качестве предметов веры, пусть не официально, но будут набирать вес догм). Поэтому не случайны уже теперь призывы определиться. Дальше будет больше.