Posted in Человек-легенда. Не единственый с таким титулом (как меня поправили, еще отец Матфей Стаднюк), но все же редчайшим, При этом, что интересно, в оппозиции официозу.
Здесь он на недавней конференции СФИ, среди опальных «кочетковцев», которых неизменно поддерживал и поддерживает, несмотря на старческую немощь. Да и стоит ему только начать говорить, так и «немощи» как не бывало. Говорит он просто, ярко, искренне и вдохновенно. Вот на снимке он как раз непосредственно после такого выступления.
(Простите, что и я тут примазался).
Отец Виталий родился 18 января 1916 года в бедной крестьянской белорусской семье. После революции эта часть Белоруссии отошла к Польше. Отец Виталий окончил Виленскую семинарию, и богословский факультет Варшавского университета.
Во время II мировой войны он был секретарем Минской епархии и при его участии в условиях немецкой оккупации было открыто около тысячи храмов (до войны коммунисты закрыли в Белоруссии все храмы!).
После войны он был рукоположен в священника, был настоятелем собора в Гомеле, затем участвовал в возрождении Минской духовной семинарии, позднее стал профессором церковной истории на кафедре Вас.Вас.Болотова в Ленинградской духовной академии.
Отец Виталий мечтал посвятить свою жизнь церковной науке и продолжить дело Болотова, но по воле Синода с конца 50-х должен был перейти на работу в Отдел внешних церковных сношений. Много лет он был представителем во Всемирном совете церквей. О.Виталий также был представителем РПЦ на II Ватиканском соборе.
В 1960-1970-ее гг. — любимый прихожанами настоятель патриаршего Елоховского собора. Это было уникальное для тех лет назначение. О. Виталий отличался широкой образованностью, независимостью суждений и редким даром проповедника.
Покойный епископ Новосибирский Сергий (Соколов), который много лет был келейником Патриарха Пимена (Извекова), вспоминал, как в 70-е гг. на каком-то высоком церковном собрании, которое возглавлял Патриарх Пимен, Патриархом был предложен собравшимся некий вопрос. Все отвечали бессодержательно, уклончиво и вяло, с опаской. Тогда, вспоминает епископ Сергий, Патриарх Пимен, глядя на о. Виталия Борового, вдруг произнес: «А может быть отец протопресвитер Виталий Боровой нам что-нибудь скажет?» И отец Виталий сказал. Он долго и вдохновенно говорил о необходимости миссионерской работы в Церкви, о важности разговора о православной вере с молодежью, о том, как страшно оказаться в самоизоляции, а еще страшнее служителям Церкви утратить горение пламенного и бесстрашного христианского духа. После слова о. Виталия среди собравшихся воцарилось полная тишина. Такого не ожидал никто. Кроме, как полагает епископ Сергий, самого Патриарха Пимена, который, хорошо зная искренность и смелость своего протопресвитера, дал присутствовавшим урок честности и духовной свободы.
Будучи настоятелем Патриаршего собора, о. Виталий неизменно произносил продолжительные проповеди, в которых подробно раскрывал перед пришедшими в собор основы православного вероучения, нетленную красоту подлинной церковности, приводил многочисленные примеры из житий святых, показывал несостоятельность нападок на христианство со стороны его хулителей. И все это он говорил не в девяностые, а в семидесятые годы.
Впоследствии о. Виталий продолжал работать в Отделе внешних церковных сношений (ОВЦС), стал почетным настоятелем храма Воскресения словущего в Брюсовом переулке, где оставался верен себе: после воскресной Литургии он, как и прежде, говорил долгие и яркие проповеди — с запоминающимися образами, неожиданными мыслями, твердой и зажигательной убежденностью в абсолютной истинности проповедуемого.