Posted in 
Tags: 
В небольшом белорусском поселке Бобр стоит церковь. Колокола, кресты, иконы — все как надо, только никто из местных иерархов ее не освящает. Придут, увидят фреску «Страшный суд» и терзают их сомнения: один из грешников на страшном суде им явно кого-то напоминает. «Когда пришел священник, увидел эту фреску, он сказал: Саша, вроде этот грешник похож на Лукашенко. Я говорю: Отче! я так не хотел и не говорил», — говорит художник Алесь Пушкин.
Рука как-то сама писала, говорит поселковый художник, как будто свыше кто управлял. И на это, кстати, было святое благословение. Есть печать и подпись на проекте. Священники по привычке проверили, кто будет изображен праведником, грешников не досмотрели. И человек, похожий на Лукашенко стоит теперь перед Господом, а на весах грехи — лукавствo и злобливость — перевешивают добродетель. «Священник говорит мне: Саша, если ты не исправишь, меня сошлют в глухую деревню, надо, пока стоят леса, что-то исправить», — рассказывает Пушкин.
И закрасил художник тушью всю грешную компанию: и человека с усами, и блудницу и омоновцев, и белорусского владыку Филарета, которого тоже, к ужасу настоятеля, записал в грешники. «Прошло три недели, он пришел в Храм и увидел, что обратно проявилось изображение Лукашенко и Филарета. Он говорит: проявились обратно изображения! Я сказал: Отец Виталий, все, что мы сделали, то сделали. На это значит воля Божья. И так это и осталось», — говорит художник.
И церковь так и стоит. 7 лет сельские прихожане молятся в неосвященном храме. Уже и не спрашивают. Знают, что надо или сцарапать фреску до штукатурки, чтоб больше не проявилась, или дождаться, пока человек, похожий на грешника, перестанет быть президентом.