И действительно немного странно — почему? Вот даже автор статьи уверен, что «собор 1943 г. стал знаком того, что Русская Церковь, еще несколько лет назад казалось бы обреченная, жива и поднимает голову, что на ней воочию исполняются евангельские слова о Церкви, которую не одолеют адовы врата». Мне кажется, что сейчас в России очень многие с этим согласятся. Никто уже вслух не «попрекнет < свщенноначалие> встречей в Кремле как символом «пленения» Церкви коммунистическим государством». И вожди уже, кажется, не считают сомнительной честь быть преемниками Сталина. Значит ли это, что как раз иерархи оказались во «внутренней оппозиции»?
И действительно немного странно — почему? Вот даже автор статьи уверен, что «собор 1943 г. стал знаком того, что Русская Церковь, еще несколько лет назад казалось бы обреченная, жива и поднимает голову, что на ней воочию исполняются евангельские слова о Церкви, которую не одолеют адовы врата». Мне кажется, что сейчас в России очень многие с этим согласятся. Никто уже вслух не «попрекнет < свщенноначалие> встречей в Кремле как символом «пленения» Церкви коммунистическим государством». И вожди уже, кажется, не считают сомнительной честь быть преемниками Сталина. Значит ли это, что как раз иерархи оказались во «внутренней оппозиции»?
И действительно немного странно — почему? Вот даже автор статьи уверен, что «собор 1943 г. стал знаком того, что Русская Церковь, еще несколько лет назад казалось бы обреченная, жива и поднимает голову, что на ней воочию исполняются евангельские слова о Церкви, которую не одолеют адовы врата». Мне кажется, что сейчас в России очень многие с этим согласятся. Никто уже вслух не «попрекнет < свщенноначалие> встречей в Кремле как символом «пленения» Церкви коммунистическим государством». И вожди уже, кажется, не считают сомнительной честь быть преемниками Сталина. Значит ли это, что как раз иерархи оказались во «внутренней оппозиции»?
И действительно немного странно — почему? Вот даже автор статьи уверен, что «собор 1943 г. стал знаком того, что Русская Церковь, еще несколько лет назад казалось бы обреченная, жива и поднимает голову, что на ней воочию исполняются евангельские слова о Церкви, которую не одолеют адовы врата». Мне кажется, что сейчас в России очень многие с этим согласятся. Никто уже вслух не «попрекнет < свщенноначалие> встречей в Кремле как символом «пленения» Церкви коммунистическим государством». И вожди уже, кажется, не считают сомнительной честь быть преемниками Сталина. Значит ли это, что как раз иерархи оказались во «внутренней оппозиции»?